ТВЕРСКОЙ АКАДЕМИЧЕСКИЙ ТЕАТР ДРАМЫ
ПРЕССА
СЕЗОН 2005-2006


Константин ЩЕРБАКОВ

Островский в гостях и дома

Прочитал недавно в уважаемой газете: «Какие выдающиеся спектакли приехали на эту и прошлые «Маски» из дотационных стационаров?.. Только слепой не заметит, сколь низка конкурентоспособность репертуарных театров из провинции супротив репертуарных театров из столицы». И далее: «…репертуарные театры… за пределами метрополии… хиреют на корню». Слепота для критика – недостаток не менее серьезный, чем самоуверенность и категоричность. И если критик – по причине плохого зрения, по иной ли причине – не видел, к примеру, белгородского спектакля Бориса Морозова «Горе от ума» (а ведь и в Москву привозили, и в День театра играли, аккурат одновременно с открытием «Золотой маски»), – не надо, по крайней мере, попрекать слепотой коллег, которые спектакль видели и оценили его весьма высоко (я, в частности, писал о нем в «Новом времени»). Что же касается «Золотой маски», – я ее, конечно, уважаю, однако когда по «масочной» афише выносят безапелляционные суждения о российской театральной провинции, – вспоминается диалог между Лукой и полицейским Медведевым из пьесы «На дне»:

Медведев. Как будто я тебя не знаю…

Лука. А остальных людей – всех знаешь?

Медведев. В своем участке я должен всех знать… А тебя вот – не знаю…

Лука. А это оттого, дядя, что земля-то не вся в твоем участке поместилась… Осталось маленько и опричь его…

***
В апреле на сцене Малого театра – опять-таки одновременно с «Золотой маской» – проходил VII фестиваль «Островский в доме Островского», где наряду с общепризнанными спектаклями хозяев был показан Островский из русской провинции. Рекламы и организации – никакой, буклет чудовищный. (Тендер на эту работу каким-то образом выиграла фирма, к театру, по всей видимости, отношения не имеющая. Будучи брошена на привокзальные продуктовые ларьки, она, возможно, была бы вне конкуренции, однако наши экономические, финансовые начальники между привокзальными ларьками и театрами разницы, похоже, не видят. Но это так, к слову.)

И тем не менее фестиваль состоялся, и публики с каждым спектаклем становилось все больше. И успех, настоящий успех был…

***
Нынешняя актуальность Островского аксиоматична, тут ничего не надо доказывать. Во второй половине XIX века он написал о первом пришествии капитализма в Россию с такими прозрениями и предвидениями, что среди пишущих нынче о втором пришествии к классику пока что никто и близко не подступался. И вот что существенно. Всякий раз, когда видишь живой спектакль, происходит открытие смыслов, нюансов, оттенков, которые прежде далеко не всегда угадывались. Причем глубина и объем возникают тогда, когда режиссер вчитывается в текст, а не занимается самовыражением и не хватается за ассоциации, лежащие на поверхности.

***
Борис Голубицкий, постановщик спектакля «Доходное место» в Орловском драматическом театре имени Тургенева, в самом начале предлагает демонстративно ярко комедийные краски. А в глубине сцены – остов храма, до самых куполов загроможденного строительными лесами.

На долгом-долгом ремонте храм, а прихожане тем временем фарсы разыгрывают.

Чем дальше – тем менее веселые фарсы.

Вышневский (А. Магдалинин), Юсов (П. Воробьев), Белогубов (Ю. Карташев) – персонажи разных возрастов и общественных положений. Все вместе – сословие российского чиновничества, мало в чем изменившееся за столетия наших потрясений и катаклизмов. Честно – бесчестно, морально – не морально… Оставьте, пожалуйста, мы же взрослые люди. Сколько стоит – вот сердцевина, суть, вот что надо понимать безошибочно, тогда без проблем вписываешься в систему. Не угадал цену, зарвался, превысил – будь ты маленький писарек или представитель сфер наивысших, – не обессудь, если система тебя отторгнет. Выплюнет. Угадал, сообразил – воруй и живи спокойно, кто ж тебя, основу системы, тронет. Так было, так есть и, что особенно грустно, так будет.

Вопрос: а как быть тем, для кого это не пустой звук – морально – не морально, стыдно – не стыдно? Жадов (А. Багров) проходит в спектакле путь от юношеской беззаботности, беспечного озорства до страшного, безысходного, пожалуй, душевного слома. Неужели для того, чтобы просто остаться собой, нужны усилия неимоверные? И можно ли требовать от человека этой неимоверности? Добиваться того, что сверх его сил? Морально ли это, в конце концов? Или остаться собой – слишком большая роскошь? И пусть все идет, как идет, хрен с вами со всеми… Вот, может быть, самая больная точка. Самая жесткая из всех возможных альтернатив.

***
Применительно к Островскому нам с детства вдалбливали про темное царство и луч света, заставляя «проходить» Добролюбова и лишая возможности просто и непредвзято читать этого действительно выдающегося публициста, поскольку чтение не всегда предполагает согласие. Так вот, насчет темного царства – оно, как хотите, у Островского разноцветное.

«Невольниц» поставила Вера Ефремова в Тверском театре драмы (под названием «Не разрушай моих надежд»), «Женитьбу Белугина» – Александр Попов в Тульском театре драмы (под названием «Медовый месяц Белугина»). Артист А. Чуйков-Стыров в «Невольницах», артист Б. Заволокин-Белугин-старший в «Женитьбе Белугина» – мастера, актеры Островского милостью божьей, рядом с ними – совсем молодой Ю. Мельников-Белугин-младший тоже в грязь лицом не ударил. Богачи, выбившиеся наверх по-честному. Вписались, не теряя себя, не стоят перед ними жадовские неразрешимые проблемы. И снова из далекого XIX века окликает нас классик, и мы оглядываемся по сторонам в поисках нынешнего Стырова, нынешнего Белугина, ведь все так похоже, ведь так стабильна Россия… Оглядываемся и обнаруживаем: не сходится что-то по части похожести и стабильности. Достойные, сильные мужики, которым можно довериться. Настоящие, добротные мужики на вершине финансовой, экономической пирамиды. Это, как ни печально, из сферы мечтаний. Но и надежда робкая пробивается: если так было и если у нас все повторяется – может, оно и будет? И простая человеческая порядочность вновь перестанет быть категорией абстрактной? Самыми разными перекличками интересен сегодня Островский. И с тем, чего у нас в избытке, и с тем, чего нам так остро, так болезненно не хватает. Куда же это мы – в сравнении с XIX веком? Там непорядочным людям руки не подавали.

В спектакле «Таланты и поклонники» Красноярского драматического театра имени Пушкина (режиссер Олег Рыбкин) хороша сцена, где городская элита травит молодую актрису Негину за то, что она не хочет жить по правилам. Стать содержанкой, попросту говоря. Здесь и сама Негина (О. Белоброва) выразительна в своем тихом отчаянии, и неожидан богач Великатов (А. Максименко). Запомнился взгляд его, сузившийся, вдруг загоревшийся презрением ко всей этой элитной шушере. Он ведь тоже хотел купить Негину, пусть элегантно, не по-хамски, но только перевернуло в нем что-то зрелище безнаказанно попираемого человеческого достоинства. И в этот миг, быть может, подумал: ну да, увезет он артистку в свое имение, только обязательно ли по привычной схеме их отношения сложатся? Или нечто иное возможно? Всякое может прийти в голову приличному человеку, если на его глазах другого человека беззастенчиво унижают…

***
Владимирский драматический театр, режиссер Виталий Иванов из московского Малого, «Бешеные деньги». Пьеса не переименовывалась, да и в самом деле – что может быть актуальнее бешеных денег? И снова приличный человек из богатеев, Савва Геннадич Васильков. (Обширно они представлены в пьесах Островского, видно, прототипов хватало.) В исполнении Н. Горохова – не молодой человек, как принято играть и как, кстати, написано, но зрелый, поживший и многое повидавший. И его страсть к очаровательной аристократке-авантюристке, прожигательнице жизни Лидии Чебоксаровой сыграна на грани трагичности. А в счастливом, бравурном финале отчетливо звучит нота безысходной печали. Как наивно, незащищенно, молодо горели глаза Василькова в первых сценах – и как он в финале победительно холоден. Ну да, многое повидал, а все равно и дальше укатывает жизнь, и дальше преподносит сюрпризы. Не отозвалась Лидия на его безоглядную влюбленность, ну так на выгодное положение отзовется. И Лидия (Л. Гордеева), поняв несовместимость выгоды с прожигательством и авантюризмом, даже очаровательным, им предпочтя выгоду, потускнела что ли в своей благоприобретенной добродетели. Нет прежней Лидии и нет прежнего Василькова, ярких в начале спектакля. Каждый из них, идя на союз без любви, что-то в себе утратил… Тоже Островский.

***
По завершении фестиваля состоялось обсуждение спектаклей, на которое пришел Юрий Мефодьевич Соломин. Ругая на чем свет стоит дурную организацию фестиваля и дурацкий тендер в особенности, без которого нынче, оказывается, нельзя, он сказал, что опускаются руки, и задал прямой вопрос: раз так трудно и все через пень колоду, то фестиваль «Островский в доме Островского» нужен ли? Все присутствовавшие дружно призвали худрука Малого не опускать руки и в испуге от такой перспективы сами замахали руками. И как же не замахать? Когда экономические и финансовые начальники упорно пытаются свести наше экранное и сценическое искусство к разного рода «Дозорам» и шоу-бизнесу, когда даже очень уважаемые мастера не могут устоять под натиском малопрофессионального эпатажного авангарда – на кого же еще рассчитывать, если не на русскую классику, если не на нашу театральную провинцию, если не на Малый театр?

Новое время . - 2006. - 23 апреля


© Тверской академический театр драмы, 2003- | dramteatr.info