ТВЕРСКОЙ АКАДЕМИЧЕСКИЙ ТЕАТР ДРАМЫ
ПРЕССА
СЕЗОН 2006-2007


Кира СТЕРЛИН

Прайм-тайм русского театра

На этой неделе в Твери закончил свою работу фестиваль старейших театров России, посвященный 260-летию зарождения театрального искусства на тверской земле. В рамках фестиваля на сцене областного драмтеатра прошел спектакль «Последняя жертва» МХАТа имени Чехова, главную роль в котором исполнил Олег Табаков — человек, с чьим именем связаны многие театральные реформы последнего времени. О том, когда для отечественного театра наступит золотое время прайм-тайм и отразится ли оно на культуре страны и регионов, известный актер рассказал в эксклюзивном интервью.

— Олег Павлович, почему вы привезли в наш город именно этот спектакль?

— Честно? Очень хотелось повидать главного режиссера Тверского академического театра драмы Веру Андреевну Ефремову. Ну а приехать и не выйти на сцену — это неправильно, согласитесь? Поэтому был выбран спектакль, где ваш покорный слуга исполняет, так сказать, ведущую партию и который не входит в репертуар нашего сегодняшнего гастрольного тура в Хантымансийском автономном округе. А потом «Последняя жертва» — это же Островский, что тоже соответствует духу фестиваля.

— Говорят, что ваше знакомство с Верой Андреевной связано с какой-то очень романтичной историей…

— Наше знакомство с Верой Ефремовой длится более 50 лет. Когда мы встретились, она была уже студенткой ГИТИСа, а я заканчивал школу. И Вера была практически первым человеком, который, увидев меня на сцене, сказал, что я должен поступать в театральное училище. Представляете, что значили для 16-летнего мальчишки слова девушки, которая уже достигла, как мне тогда казалось, необычайных высот. Я считаю, что она меня благословила, если можно так выразиться.

— То есть отчасти благодаря ей у нас есть Олег Табаков: не только гениальный артист, но и руководитель двух ведущих московских театров: МХАТа им. Чехова и Табакерки.

— Да, и надеюсь, что в ближайшем будущем мне удастся создать по-настоящему современный театр, способный самостоятельно окупать все свои расходы.

— Говоря проще, коммерческий театр, способный приносить прибыль.

— Если говорить конкретно, то да, именно так. И я думаю, что сегодня в России, а точнее в Москве, должны остаться только такие театры. Вот вы, например, знаете, сколько в России сейчас театров?

— Честно говоря, нет.

— 588.

— Немного…

— Согласен. По расчетам Юнеско, на 100 тысяч населения полагается иметь один театр, как в Финляндии к примеру. Но для того уровня жизни и социальной защиты работников театров, который существует сегодня, это нереально. Значит, выход один — чтобы люди работали в «человеческих» условиях, надо сократить количество театров. А иначе у нас в стране будет осуществляться знаменитая формула Николая Ивановича Бухарина: «Равенство всех в нищете».

— Но ведь тогда без театров могут остаться целые регионы?

— Нет. Я сейчас не веду речь о региональных театрах. Это особая статья. Думаю, что создание в регионе настоящего коммерческого театра — это вообще из области фантастики. На мой взгляд, основную нагрузку по содержанию таких театров должно взять на себя государство, тем более что для жителей региональные театры уже давно стали основными культурными центрами. И мне кажется, что в Тверской области местная власть уделяет этому вопросу особое внимание. Я говорю о московских театрах, со многими из которых мы можем абсолютно безболезненно расстаться. На моей памяти, а я работаю актером уже больше 50 лет, в Москве живых интересных театров всегда было не больше 5—6. Ну что мы будем кокетничать? Давайте говорить честно. Вы когда в столицу приезжаете, в какие театры ходите?

— В ваш, конечно, в «Современник», в Ленком…

— И еще к Фоменко, в Сатирикон, да? Конечно же, в Большой и в Малый. Что-то еще приходит на память? Нет? Вот и я об этом. Пусть таких театров не 5, а 7, 8, ну ладно — 9, «с походом» (так взвешивают товар на саратовском рынке). То есть никакой трагедии в Москве не произойдет, если весь этот «театральный» творог отожмется и превратится во вкусный сыр.

— Вам легко говорить, у МХАТа им. Чехова посещаемость сегодня почти 100%…

— 98%, если быть точным. Но это сейчас. А когда случилась беда — ушел из жизни Олег Ефремов — и я занял должность руководителя театра, у него была посещаемость 40%. И там было все, что бывает при длительном отсутствии руководства. Когда меня представили труппе, я назвал все своими именами и предупредил: все, что было, останется в прошлом, но все, что будет при мне, — будет очень жестко контролироваться. И я выполнил свое обещание. Кто-то при этом не выдержал и ушел. Но, повторяю, при капитализме выживут только те театры, которые научатся зарабатывать деньги.

— Говорят, что в вашем театре существует достаточно жесткая контрактная система.

— Я работаю со всеми актерами на контрактной основе уже больше пяти лет. Причем контракт заключается всего на один сезон, со всеми вытекающими отсюда законами поведения. Условия жесткие, согласен, однако мало какой современный театр может похвастаться таким количеством премьер, как наш. А мы, между тем, не пирожки печем, а выпускаем штучный товар. И люди от меня не уходят, а приходят. Знаете, какая зарплата у моих актеров? 35—40 тысяч в месяц. Помимо этого, каждый артист, имеющий ребенка, получает ежемесячное пособие в размере 5 тысяч рублей, что в несколько раз превышает ту сумму, которую выплачивает государство.

— Что же вы нам про ноу-хау свое не рассказываете, Олег Павлович?

— Про налоги что ли? Да, действительно, с этого года у нас действует такая система: организации, предлагающие артисту нашего театра работу, должны обратиться к нам и выкупить у театра его трудодни. Это избавляет актера от необходимости лгать и увиливать.

— На вас это тоже распространяется?

— А как же.

— Может, проще купить свои театры и стать их законным владельцем?

— Нет. В России это неправильно по своей сути. Хотя если бы я задался этой целью, то мог бы сегодня купить театр. Но, повторяю, это неверно. В нашей стране театр подобен церкви. Это служение, понимаете? И очень часто люди со своей бедой идут именно в театр. Потому что это настоящая жизнь, которая проходит только здесь и сейчас. Честно говоря, я за полвека так и не привык к этому постоянному чуду. Помню, в детстве наша семья жила очень трудно. Мама моя, чтобы вырастить нас с сестрой, работала на двух работах. Но почти каждый месяц мы ходили в театры или на концерты. Иногда на это тратились последние деньги. И, думаю, наш случай — не единичный. Я не хочу сказать, что все частные театры превращаются со временем в заведения, далекие от искусства. Но ведь такой вариант тоже возможен. А для русского репертуарного театра это смерть. Оптимальный вариант частного театра — это антреприза.

И она существует сегодня вполне успешно. Кстати, я сам играл в подобном проекте лет двадцать назад с Татьяной Дорониной в спектакле «Скамейка».

— Вашей работоспособности любой может позавидовать: руководите сразу двумя театрами, играете по 12 спектаклей в месяц, воспитываете четырех детей и четырех внуков…

— Я работаю, потому что мне интересно. Мне в самом деле повезло, наверное. Я не утратил способности получать удовольствие от дела, которым занимаюсь всю жизнь. И мне за это еще и деньги платят. А если говорить серьезно, то я думаю, везет тем, кто по-настоящему занимается делом. Все остальное в наше время либо жеманство, либо кокетство, либо ложь. Мое твердое убеждение в том, что мужчина обязан быть работоспособным, чтобы заработать деньги на себя, на жену и на ребенка. Если же он этого не делает, значит, ему в графе «пол» надо проставить другую букву. Честно говоря, иногда и сам удивляюсь, как меня на все хватает. Помните, как у Горького Сатин говорил про Луку: «Старик из себя живет», вот и я так живу. Сегодня люди аплодируют мне, когда я выхожу на сцену, но для меня очень важно, чтобы они аплодировали, когда я ухожу.

Афанасий-биржа. -2006. - 26 октября. [ http://afanasy.biz ]


© Тверской академический театр драмы, 2003- | dramteatr.info