ТВЕРСКОЙ АКАДЕМИЧЕСКИЙ ТЕАТР ДРАМЫ
ПРЕССА
СЕЗОН 2003-2004

Борис ГУРОВ

ПО ТУ СТОРОНУ КУЛИС, ИЛИ ТАЙНА ДЕСЯТОГО СПЕКТАКЛЯ

Все мы наверняка хотя бы однажды бывали в театре, знаем, кто такие режиссеры и актеры, а также и то, что в процессе подготовки спектакля проходят репетиции. Но многое происходящее по ту сторону кулис навсегда остается тайной для зрителя. Однако сегодня одна известная в Твери драматическая актриса приоткрывает перед читателями "Каравана" тайну закулисной жизни храма Мельпомены.

- Порой артисты Тверского театра драмы удивляют зрителей изысканностью своих костюмов. То это суперсовременные модели, то давно ушедшие в прошлое шикарные наряды середины XIX века. Где шьют костюмы для театральных представлений?

- В ходе совместной работы художника и режиссера над оформлением спектакля рождается эскиз костюма, затем его макет. Художественный и технический советы дорабатывают и утверждают предложенные модели. Далее идет процесс пошивки.

Надо сказать, театр, как небольшой завод, имеет несколько своих цехов. Костюмы изготавливаются в пошивочном цехе. Правда, иногда те вещи, которые театр не может сделать, заказываются в других местах. Например, какая-то специальная обувь: сапоги или ботинки.

- А ваши шикарные платья?

- Их шьем только сами. Я имею в виду в нашем пошивочном цехе. Потом все это смотрится во время прогонов.

Но порой на сцену попадают и подлинно антикварные вещи "из сундука". Во-первых, их часто приносят в театр, во-вторых, иногда какие-то вещи покупаются и специально. Например, старые кружева, которые у нас подолгу хранятся и затем используются в определенных стильных спектаклях. И мне лично очень нравится работать со старыми вещами. Порой какая-то ветхая тряпка на сцене смотрится гораздо точнее, естественней, чем только что купленная в магазине дорогая вещь. То же можно сказать и о мебели: некоторые предметы интерьера покупаются и затем используются. Хотя у нас в театре имеется свой прекрасный столярный цех.

- В "Женитьбе" Гоголя мы видим в руках у героини маленького игрушечного пуделя, символизирующего живую собачку. А бывает ли, что на сцене играют живые животные?

- Возможно, когда-то и было такое. Но вообще подобное бывает исключительно редко, поскольку любое животное на сцене сразу "снимет" весь спектакль.

- Животное не может играть роль?

- Играть оно не может, а все внимание сразу берет на себя. Вот кошку выпусти на сцену и считай, что спектакль сорван. Все будут смотреть за кошкой.

А в случае с запланированным появлением животного специфика спектакля должна быть такова, при которой что бы ни делало это животное - все будет органично вписываться в сюжет.

- Наверное, немалую роль играет на сцене освещение?

- Освещение - это целый сложный процесс. Существуют художники по свету, которые выстраивают освещение согласно сюжету каждого спектакля. И так же, как и музыка, свет очень много дает для постановки. Фактически свет - это та же музыка спектакля.

- Говорят, что благодаря эффекту, создаваемому освещением, стоящий на сцене актер не видит зала.

- За редким исключением. Существует рампа. Направленные на нас лучи создают световой занавес. Но даже если бы не было светового занавеса, то психологически всегда существует "четвертая стена", закрывающая от нас зал. Мы не видим сидящих там зрителей. А если бы мы их видели, наверное, это было бы плохо...

- Световой занавес в Малом зале театра присутствует в меньшей мере?

- В какой-то степени да. Если говорить о последнем нашем спектакле, проходящем там, то во второй части, когда мы работаем через зал, я вижу, что люди плачут. Но вижу я это каким-то другим, подсознательным зрением.

- А могут ли помешать актеру долетающие из зала звуки, или, находясь в роли, он их не слышит?

- На наших спектаклях в зале бывает очень тихо, как, например, сейчас. Вот слышишь, сюда доносится из-за стены далекий шум города? Когда в зале так же тихо, ты можешь "подключать" подобные звуки в органику спектакля. И если даже у кого-то из зрителей вдруг случайно что-то упало или зазвенело, ты тоже этот звук берешь себе в органику.

Во время одного из спектаклей на Малой сцене было так тихо, что слышно было, как капелька ударялась о крышу - кап-кап... У нас тут горят свечи, а где-то там, за стеной постоялого двора в XIX веке, весенняя капель. Это тоже работало на атмосферу, как добавление к нашему музыкально-звуковому оформлению. И для меня это очень здорово, когда и я, и зал существуем в одном ключе со звуками в зале и даже с атмосферными явлениями. Тогда получаются самые сильные спектакли.

- В эти моменты вы еще помните саму себя или уже ощущаете себя героиней?

- И то, и другое. Конечно же, ты входишь в роль, но одновременно следишь за тем, чтобы все шло точно по сценарию. Но такое единение, врастание в роль наступает лишь после десятого спектакля. К этому времени уже ушло ненужное волнение, все проверено и подчищено. И не зря великий Товстоногов у себя в Ленинграде, в Большом драматическом, проводил не одну, а десяток генеральных репетиций, на которые приглашал полные залы. Ведь зритель в зале тоже принимает участие в дорежиссировании спектакля, и через его оценку проверяешь, "попал" ты в душу зрителя или "не попал". К примеру, мне надо, чтобы в этот момент люди плакали, а в другой - смеялись, а здесь вот в зале шепот, значит, в чем-то мы не взяли внимание, и это место надо переделывать или играть точнее. Без зрительского взгляда со стороны саму себя ведь трудно увидеть. Так вот, к десятому спектаклю все это отрабатывается, соединяется, и спектакль уже "задышал". Хотя, конечно, и у премьеры свои прелести. Это и волнение, и подъем, и ажиотаж. И зритель вправе выбирать, попасть ли ему сразу в атмосферу спектакля и почувствовать, каким этот спектакль на самом деле должен быть, или ощутить на себе его первое дыхание, первое волнение премьеры. Я лично в качестве зрителя люблю ходить на десятую постановку. Когда же попадаю на премьеру, то мне передается со сцены волнение актеров, и я сама начинаю волноваться.

Караван+Я. - 2004. - 7 апреля. [ http://karavan.tver.ru ]