ТВЕРСКОЙ АКАДЕМИЧЕСКИЙ ТЕАТР ДРАМЫ
Жан Ануй
МЕДЕЯ
ПРЕССА

Татьяна ТЮРИНА

ГИМН ЛЮБВИ В ИНТЕРЬЕРЕ ДРЕВНЕГРЕЧЕСКИХ СТРАСТЕЙ

Не столь часто Тверской драматический театр балует нас удачными постановками. На сей раз сердца зрителей покорил спектакль "Медея", идущий на малой сцене в исполнении двух актеров - Людмилы Павленко и Виталия Синицкого. Счастливое попадание тверских артистов в образ и характер древнегреческих героев делает спектакль органичным. Работа тем более достойная, что постановщиком спектакля выступил исполнитель мужской роли - Виталий Синицкий.

АКТЕРЫ работали без надежды, что их детище увидит зритель. Но их труд был по достоинству оценен.

Облачившись в древнегреческие туники, Людмила Павленко и Виталий Синицкий представили нам вечную драму расставания Мужчины и Женщины.

Если в древнегреческой трагедии все было сосредоточено на действиях героев, то в пьесе французского драматурга Жана Ануя - на психологии.

Образы героев при всей конкретике места и времени действия стали одновременно обобщенным воплощением Мужчины и Женщины, которые расстаются. Многое пережито вместе, и чувства еще не совсем угасли, еще тлеют, разгораясь красными углями, жгут грудь Медеи...

Людмила Павленко (Медея) читает свой монолог, и перед мысленным взором зрителя встает юная прекрасная Медея, встретившая в лесах Колхиды молодого героя - бесстрашного Язона, поразившего ее в самое сердце. С тех пор она безоглядно погрузилась в пучину страсти, с тех пор он - ее Бог и царь. Это она сокрушает преграды на пути честолюбивого героя, помогая ему добыть Золотое Руно, это она убивает собственного брата, который стоял на пути Язона к славе и величию. Неистовая в страсти, ни в чем не зная середины, она идет до конца. Так же бескомпромиссна она в отношении к Язону: почувствовав охлаждение, первая изменяет ему, страшась грядущего унижения. Но, не найдя успокоения, по-прежнему остается с Язоном, потому что Медея может любить только один раз.

Язон более бесстрастен и уравновешен. Перешагнув рубеж зрелости, он захотел спокойствия и умиротворения, тихой гавани, которую ему не достичь с воинственной Медеей. Он устал от непрерывных битв с врагами, от скитаний по горам и лесам, в которых верным оруженосцем и боевым соратником была для него Медея.

Он ищет новой жизни, новой любви. И она появляется - юная гречанка, дочь царя Креона. Банальный сюжетный ход: зрелый мужчина бросает свою жену ради более молодой избранницы. Но избитый сюжет обставлен поистине древнегреческими страстями.

Мучительно трудно, с кровью рвется связь между мужем и женой: импульсивная Медея предрекает, что отныне Язон во всех женщинах будет поневоле искать свою Медею, - на чужих губах будет ощущать вкус ее поцелуев, в прикосновениях чужих рук - ее горячие ласки. Язон спокоен, но и ему нелегко: он пришел к Медее накануне своей свадьбы, чтобы высказать то наболевшее, что копилось долгие годы ...

Очевидно, в этом тандеме он был ведомым, и, если верить Фрейду, комплексы, загнанные внутрь, рано или поздно вырываются на свободу. Комплекс мужчины требует первенства, возможно, поэтому Язон захотел увидеть рядом с собой покорное, безвольное существо, которым будет новая жена.

За внешне спокойными и сдержанными фразами Язона ощущается последний всплеск бури, бушующей в его груди, когда горечь расставания и позднее прозрение, что проклятие Медеи, и то, что она останется для него единственной, сбудется.

Но назад дороги нет - это понимают оба. Слишком много ран и обид нанесли они друг другу, каждый прав по-своему, и своя доля вины лежит на каждом. И хотя руки Медеи обагрены кровью прошлых преступлений, настоящее предательство совершает Язон. Ее любовь не умерла - и мы, зрители, на стороне Медеи.

Но и Язон остается героем -не отступает перед исступленной Медеей, занесшей над изменником нож. Впервые рука Медеи дрогнула, - она не смогла убить того, кто долгие годы был для нее кумиром.

Драматург психологически тонко прорабатывает роль ведь, когда зрелую женщину бросают, - это верный знак приближающейся старости. Страшится этого и Медея. От юной и прелестной девушки, порхающей по лесам Колхиды, ничего не осталось. Впереди - увядание и одиночество. "Почему нам так больно?" - в разгаре взаимных упреков исступленно вопрошает Медея. "Все на земле рождается и умирает в муках, и любовь тоже", - отвечает драматург Жан Ануй, предрешив действия героини.

Вечной изгнаннице, запятнавшей себя многими преступлениями, нигде не будет приюта. В порыве отчаяния, высказав непослушными губами предположение о возможности возрождения к новой жизни с Язоном, в ответ она натыкается на холодную стену отчуждения.

Все пути к отступлению отрезаны. Любимый покинул ее. Умерла любовь - умерла и Медея. И Медея не была бы Медеей, если бы не избрала свой путь последний раз в этой жизни она поднимает клинок для убийства и обрывает свою, ставшую такой бессмысленной, жизнь.

Очевидно, сбылось предсказание Язона никто никогда в мире не назвал свою дочь Медеей - Медея страдала, боролась, чувствовала и жила одна во Вселенной.

Вечерняя Тверь. -2001. -16 ноября.