ТВЕРСКОЙ АКАДЕМИЧЕСКИЙ ТЕАТР ДРАМЫ
А.П. Чехов
ДЯДЯ ВАНЯ
ПРЕССА


Аристарх БЕКАРОВ

"НЕБО В АЛМАЗАХ"? - "ТАК И БУДЕТ!"

СТУДЕНТЫ ТВЕРСКОЙ "ЩЕПКИ" ИГРАЮТ ЧЕХОВА

А что, друзья мои, вот хорошо бы стать помещиком! Не из новых русских, которые сидят за кирпичными стенами своих коттеджей и чем попало там занимаются. А старого русского образца: гулять по утрам в лугах с дамами к друзьями, пить чай на веранде. Нянюшка с пирожками. Наливочки в буфете. Чтобы сверчок пел, соловей щелкал и гитара где-то за стеной... Так ведь нет, не понимали своего счастья господа! Все бурчали, искали высший смысл, барышень игнорировали, все дело делать порывались. Посмотреть бы на этих голубчиков в году этак двадцатом двадцатого же века!

В чеховском "Дяде Ване" все "недо-", даже относительно его других пьес: имение не продали, хотя и поскандалили на этот счет, стрельнули из пистолета, хотя и не попали. И коленцев никаких не выкинули: девушка Соня осталась в имении, папаша ее с мачехой отбыли в столицу, Дядя Ваня вернул доктору скляночку с морфием. Решили жить как жили - много работать, чтобы дождаться светлого часа предстательства пред Богом и получить заветную награду: отдохнуть, увидеть все небо в алмазах, услышать пение ангелов. Но что же так трогает в этой пьесе? Сострадание героям? Или все же это сакраментальное "небо в алмазах" - этот образ высшей награды за все земные страдания русского интеллигента?

Замахнувшись на Антона нашего Павловича, режиссер-постановщик дипломного спектакля тверского курса Щепкинского училища (он же педагог) Александр Чуйков явно рисковал: его питомцам предстояло раскрыть глубину и психологизм пьесы, сыграть бурю страстей в неброском антураже "сцен деревенской жизни". Студенческий состав усилен всего лишь одним профессиональным и уже состоявшимся актером: роль Ивана Петровича Войницкого сыграл Александр Павлишин (воспитанник того же курса первого набора). Но преувеличением было бы сказать, что именно он "держит" спектакль (хотя и преуменьшить его роль в постановке никак нельзя). Внутренний конфликт героев деревенской идиллии передается напряжением спин, профилей и полупрофилей персонажей. Вот согбенный, нервно шагающий отставной профессор Александр Владимирович Серебряков. Заглянув в программку, я протер глаза: на роль назначен характерно-комичный Никита Березкин! И тем не менее ему удалось вписаться в амплуа желчного старца-самодура (разве что сцена объяснения с молодой женой выписана им излишне суматошно - у дедушки ведь ножки болят!). Елена Андреевна (Юлия Бедарева) красива, утонченна, несчастна, обуреваема страстями. Пытается быть искренней - но увы. Милейшего Вафлю называет Иваном Ивановичем, хотя тот постоянно в компании, за стол садится на правах приживалы и зовется Ильей Ильичем (Евгений Романов). От нее исходит праздность, неудовлетворенность, поражающая окружающих. Мучается Иван Петрович безответной любовью, "заводится", выбиваясь из привычной колеи, доктор Астров. Соня, превозмогая настороженность к мачехе, доверяется Елене Андреевне и просит быть посредницей в деликатном деле. Неужели не чувствует своей тонкой душой, что этим только спровоцирует связь Астрова и мадам Серебряковой?

Наверное, чувствует. Но чем-то должна пролиться шестилетняя безнадега - любовь к красавцу и умнице соседу? Эй, вы, доктора - и Астров, и Чехов! Что вы уперлись в формулу: "В человеке все должно быть прекрасно: и одежда, и лицо...". А если что-то не соответствует вашим эстетическим представлениям - тогда и человек урод? Барышне, к тому же не красавице, такое говорить! Конечно, зритель-то ее полюбит (помните замечательно-некрасивое лицо Евгении Глушенко в фильме "Неоконченная пьеса для механического пианино", поставленном по той же пьесе?). И непременно прослезится после финального монолога про небо в алмазах. Татьяне Лугачевой роль Сони, безусловно, удалась. И уж, пожалуйста, господин режиссер-профессор, дайте Танечке в другой постановке раскрыться не только духовно, но и внешне: девушка-то премилая!

А вот Тарас Кузьмин роль Астрова завалил. Он ведь издевается над своим доктором! Я бы даже сказал, глумится над его благими порывами - лесонасаждения, вегетарианства. Он как бы намекает на тайную жизнь врача-отшельника либо на какие-то скрытые от деревенского сообщества эпизоды прошлой жизни. И ножкой-то умело шаркнет, и эффектно шарф-галстук с шеи сорвет, дабы заарканить даму сердца. Михаил Львович вроде бы обречен повторить судьбу Войницкого: будет пить, брюзжать, изводить окружающих своими благими намерениями. А смотришь на Тараса- и не веришь. Ох, нет: эта "темная лошадка" еще может взлягнуть!

...Зазвенели колокольчики, вывозя из усадьбы героев "неоконченной драмы". Снова захотелось покоя и воли как избавления от сиюминутных дрязг. Неба в алмазах. А еще не успевшие снять шляпки и сюртуки чеховские персонажи радостно визжали у доски объявлений для "щепкинцев". Пока шел премьерный спектакль, там появился приказ о начале работы над новым спектаклем - по пьесе Константина Симонова "Так и будет!", где молодежь получила новые роли. Пожалуй, это для них желанная оценка только что сделанной работы.

Фото Ольги Моисеевой.

Горожанин. Тверь -2005. - 28 января.


© Тверской академический театр драмы, 2003- | dramteatr.info