ТВЕРСКОЙ АКАДЕМИЧЕСКИЙ ТЕАТР ДРАМЫ
ХОНИНА НАИНА ВЛАДИМИРОВНА
ПРЕССА


Тамара ТОПЧЕВА

НАИНА ХОНИНА: Я с профессией на “Вы”

12 мая народная артистка России будет отмечать юбилей. В этот день - к гадалке не ходи - у театрального подъезда будет столпотворение поклонников. А она, народная наша, будет стоять на сцене вся в цветах и поздравлениях.

Наина Владимировна - человек в некотором роде легендарный. В драмтеатр многие ходят не на какой-то конкретный спектакль, а на конкретную артистку Хонину. И наверняка многие из ее поклонников хотели бы знать о том, какова их талантливая любимица вне сцены. Что она за человек, когда не лицедействует, чем увлекается, что любит. Прошел слух, что она прекрасная рукодельница, замечательно вяжет…

Об этом я и пыталась начать с ней разговор. Но увидела вдруг холодок в ее взоре и услышала что-то похожее на отповедь.

- Меня безумно огорчило предложение поговорить с читателями о каких-то бытовых вещах, рецептах, вязании, - сказала она. - У меня отношение к профессии романтическое. Ведь когда мы входим в храм, независимо от того, верующие мы или нет, там никто не говорит вслух, и мы тоже говорим шепотом. Для меня моя профессия - сродни вхождению в храм. Я с ней на «Вы». Я вспомнила сейчас одну из постановок «Вишневого сада» семнадцатилетней давности. Раневскую играла моя подруга, заслуженная артистка России Вера Сурудина. Я играла ее приемную дочь Варю. Я вышила бисером ей кошелек для сцены. Меня об этом никто не просил. Я просто подарила ей его на премьеру. И она играла с этим кошельком все спектакли. А в «Волках и овцах» я была Купавиной. Тогда я сплела себе из искусственного жемчуга колье и браслет. Но говорить о том, как я вяжу или плету петли, мне неинтересно. Сорок лет я играла на сцене нашего театра самые разные роли, я думаю, это гораздо интереснее.

- Наина Владимировна, давайте забудем о петлях и рецептах и поговорим, например, о том, как вы относитесь к ролям, несущим эмоционально отрицательный заряд. И вообще, какие роли вам ближе - «голубые» или отрицательные?

- Я переиграла множество комических ролей. Вообще должна сказать, что большинство актеров любят играть отрицательные, а не так называемые «голубые» роли. Отрицательные характеры интересны неожиданными поворотами, они порой непредсказуемы. Мне приходилось играть такие роли. Но я всегда была при этом не «прокурором», а «адвокатом». Я искала и находила оправдывающие мотивы поступков героя, я старалась понять, почему он совершает неподобающие поступки. Я сочувствовала ему и заставляла сочувствовать зрителей. Ведь не бывает людей односторонне дурных. Сегодня он оступился, а завтра, может быть, спасет ребенка. Понять - значит простить. Я не думаю, что задача артиста - обличить, пригвоздить, указать перстом.

- Но, согласитесь, что существует и такое зло, которое невозможно оправдать. Грубо говоря, это детоубийцы, палачи, растлители... Я, конечно, утрирую, но ведь и такие герои есть.

- Вот такие роли я бы играть не смогла. Они не для меня. Я бы отказалась от таких великолепных ролей, приносящих славу, как, например, леди Макбет Мценского уезда, убивающая свое дитя. Я вообще с удивлением смотрю на артистов, которые в фильмах пытают людей, убивают. Я бы этого не смогла. Очень часто в театре, на сцене, по ходу спектакля приходится давать пощечины. Я еще ни одного своего партнера не ударила. Для меня это все равно что переступить черту.

- У вас есть очень сложная роль матери по произведению Карела Чапека. Мне сдается, что перевоплощаться в такую героиню неимоверно трудно. Надо затратить столько душевного тепла, столько пережить и перечувствовать! Наверное, это очень болезненно. Как вы себя чувствуете после этого спектакля?

- После последнего этого спектакля я попала в больницу. У меня было высочайшее давление. Это было два месяца назад. Тогда у меня появился дикий страх. Ведь для меня в момент игры - не сцена, а тот жизненный пласт, в который входишь, живешь теми страстями. Я пять лет играю эту роль и вдруг начала понимать, что она меня убивает.

- Говорят, что играть на сцене или в кино смерть очень опасно для актера...

- Да, мистики в нашей профессии немало.

- Вы суеверный человек? Верите в судьбу?

- На черных кошек не реагирую. Я с ними дружу. На цифру тринадцать – тоже. Я верю внутреннему голосу, интуиции. Она редко меня подводит. По поводу суеверий я писала в своей первой книге. На самом деле это было со мной. Приехав в Тверь, я совершила целый обряд. По поверью, чтобы царствовать на сцене, надо в полночь прийти в театр, с двенадцатым ударом часов отмерить середину сцены и прибить в этом месте пятак. Я так и сделала. Подхожу, а там прибит старый, затертый пятак. На следующий день прихожу на репетицию, а наш главный режиссер и мой учитель Георгиевский говорит: “Это кто рядом с моим пятаком свой прибил?” А что касается судьбы, судите сами, что это - мистика или нечто другое. Сорок лет назад , тогда я только начинала играть на калининской сцене, однажды я прогуливалась на Советской со своей подружкой Аллочкой , милой актрисой. Мы говорили о любви, О чем еще можно говорить в девятнадцать лет? Мы рассуждали о таком мужчине, которого можно полюбить. И вдруг навстречу идет высокий красавец, похожий на молодого Блока. Я сказала тогда, что вот этого молодого Блока я бы смогла полюбить. Прошло четыре года. Я его все это время не встречала. А однажды режиссер попросил меня сходить в редакцию " Cмены" . Молодой журналист Борисов хотел взять у меня интервью в новогодний номер. Я пришла в редакцию. Увидела стоявшего ко мне спиной человека и спросила его, где найти журналиста Борисова. Он обернулся и говорит: " Это вы меня ищите!" Боже мой, передо мной стоял тот самый молодой Блок. Ноги у меня стали ватными. Стою и шагу сделать не могу. Он взял меня за руку и повел, и повел ... И до сих пор ведет.

- Да уж, разговора о рецептах у нас не получилось. Но, думаю, читатели на нас не обидятся.

- Ну почему же, я дам-таки рецепт. Правда, он только отчасти мой. Это рецепт вина от моей героини из спектакля " Эксперименты доктора Ариэля" .

- От Дульсинеи Бальбоа?

- Вот именно. " Это настоящее вино. Просто такая наливка, наша, женская. Но она злая, как чертенята. Все женщины нашего дома делали ее хорошо. Взять воды и спирту поровну. Настой из изюма - на четверть. Лучше всего мускатного. Горькой апельсиновой корки, хорошо размоченной. Корицы для запаха. Две капли розмариновой эссенции..." Я этого не пробовала. Может, вы попробуете?

Городской журнал в Твери. - 2001.- май.


© Тверской академический театр драмы, 2003- | dramteatr.info