ТВЕРСКОЙ АКАДЕМИЧЕСКИЙ ТЕАТР ДРАМЫ
ХОНИНА НАИНА ВЛАДИМИРОВНА
ПРЕССА


Ирина МАНДРИК

ПРОВИНЦИАЛЬНАЯ АКТРИСА

Сегодня у народной артистки России Наины Хониной юбилей. В зале гаснет свет. И на сцене появляется Она - прекрасная и загадочная, недоступно далекая и такая близкая. Появляется Актриса... Неважно, сколько ей лет: 20, 40 или 60 - актриса всегда молода и красива. Просто с годами становится мудрее ее сердце, чуть печальнее взгляд. И играть уже приходится не внучек, а бабушек, таких как, например, Дульсинея Бальбоа - последняя роль Наины Хониной.

- Наина Владимировна, вы служите на театре уже больше 40 лет...

- В этом году исполняется 43 года с момента первого моего выхода на сцену и 41 год работы в Тверском драматическом театре. Я почти что динозавр уже: из действующих актеров нет ни одного, кто бы отдал тверской сцене столько лет.

- Когда большую часть жизни проводишь на сцене, это, наверное, накладывает свой отпечаток на характер человека. Понятно, что в театре не играть нельзя. Но продолжаете ли вы играть дома, или там вы совершенно другая, не такая, к какой привыкли зрители?

- Наверное, это специфика профессии, но актриса (если, конечно, она настоящая актриса) продолжает играть и вне театра, она никогда не перестает играть. Я имею в виду не ощущение игры. Просто актриса, я сужу по себе, всегда чувствует присутствие зрителя, нуждается и нем. Ей необходимо все время ощущать себя на сцене.

Я естественна, я искренна. Когда я играю на сцене, я верю в то, что делаю. Дома, наверное, происходит то же самое.

Сцена несет в себе непонятную магию, от которой ты не можешь избавиться и в повседневной жизни. Я постоянно ловлю себя на том, что мне нужен зритель. И если его нет, то я сама организую его: выхожу па свою любимую Трехсвятскую, иду по ней, раскланиваясь со знакомыми (а за 40 лет, проведенных в Твери, мне знакомы практически все люди, постоянно бывающие здесь, - это мое поколение, которое вместе со мной взрослело, мужало, любило), покупаю хлеб в ближайшем ларьке. И постоянно чувствую себя на сцене мини-театра, который я организовала здесь, и сейчас. Нельзя сказать, что это плохо или это хорошо. Это значит, что во, мне профессия не умирает никогда.

Я испытываю постоянную жажду проникать в чужие мысли, вживаться в чужую судьбу, делать ее своей. Думаю, что актерская профессия сродни дару экстрасенса. Могу привести такой пример. В спектакле "Море любви" я играла экстрасенса. Я впервые в жизни столкнулась с такой ролью и потому не знала, как себя вести, - у меня не было и нет ни одного знакомого экстрасенса. Тогда я стала смотреть "Третий глаз" - ночные программы, посвященные магии, - в надежде, что на одну из передач придет женщина-экстрасенс. И она пришла! В черном длинном платье с огромным декольте, все пальцы унизаны перстнями. Я сразу поняла: она моя героиня. И вот эту женщину просят продемонстрировать магический дар. Она отвечает, что, для того чтобы продемонстрировать что-то серьезное, надо долго готовиться, но как забавный фокус она может показать свой природный магнетизм. Берет шесть обыкновенных столовых ложек и кладет их себе на грудь - ложки "прилипают" к телу. Тогда я тихонечко иду на кухню, беру шесть столовых ложек и тоже кладу себе на грудь - они держатся! Медленно возвращаюсь в комнату, опасаясь, что ложки упадут, сажусь рядом с супругом. Сначала он ничего не замечает, потом оборачивается ко мне, видит это "ожерелье": "Ты что, их клеем приклеила?" "Нет, - говорю, - сами держатся". Не поверил... На следующий день в театре я опять "налепила" на грудь ложки и поднялась к костюмерам. Все это время ложки держались, как приклеенные. Я тогда подумала, что это можно использовать в спектакле... Но самое интересное, что больше ни у кого повторить этот трюк не получилось! Так что видите, в нашей профессии какая-то магия существует.

- Но не страшно ли вам жить и умирать чужой жизнью?

- Очень страшно! Последняя моя героиня - Дульсинея Бальбоа - в конце спектакля умирает. Многие знакомые после спектаклей говорили мне, что у них складывалось впечатление, что я действительно умерла, и на какое-то время становилось нехорошо на душе! Но это ведь люди со стороны, а что при этом чувствую я - словами не передать. Когда закрывается занавес, мне бывает очень трудно заново "впрыгнуть" в себя, вернуться в жизнь.

- В вашей жизни вообще происходило много таинственного и магического...

- У меня ведь даже своя звезда есть!

- То есть?

- Когда я училась в четвертом классе, мои родители работали в Рязанском театре. И вот в один прекрасный вечер я сидела на балконе этого театра и рассматривала звезды (в небо, к звездам тянет всех людей, но что мы там ищем - нам, к сожалению, узнать не дано). И вдруг увидела, как одна звезда мне подмигнула! Я подмигнула ей в ответ: "Теперь ты моя!" И с тех пор я за ней слежу. Когда мы с папой и мамой переехали в Ульяновск, эта звезда исчезла с небосклона. И я поняла: долго здесь не задержусь. А потом ко мне приехал Георгий Георгиевский (бывший главный режиссер Калининского драмтеатра) и сманил меня в этот город. Когда я приехала в Тверь (а это был поздний вечер), то моя звезда была первым, что я увидела, сойдя с автобуса. С тех пор повелось: если в моей жизни "черная полоса" - звезды нет. Если "белая" - она подмигивает мне с небес.

- Вы, наверное, очень любите ночь?

- Я с детства люблю сиреневые сумерки (они бывают только летом). Это особое состояние природы. Воздух дрожит. Солнца нет, но оно как бы присутствует, как бы светит нам "из-за угла". И все такое сиреневое, что даже кажется: пахнет сиренью... Я вообще люблю фиолетовые и сиреневые тона. Хотя говорят, это королевские цвета.

- Если бы вы были художником, вы нарисовали бы себя этими красками?

- Нет, себя я вижу в желто-золотисто-коричневой гамме. В такой, какую любили голландские живописцы. Эти краски сочные, немного таинственные и очень теплые.

- С некоторых пор вы не только актриса, но и педагог...

- Я бесконечно благодарна Вере Ефремовой за то, что она пригласила меня вести уроки сценической речи у тверских студентов Щепкинского училища. Это удивительная, совершенно непохожая на актерскую профессия. Я влюблена практически в каждого своего ученика, это похоже на влюбленность в роль. Мне все мои студенты кажутся невероятно интересными. Они разные, но все для меня родные. Я, в принципе, люблю молодых людей, потому что молодость - это прекрасно. Они ничего не боятся, они неосторожны, они могут жить, не оглядываясь назад. Оки непредсказуемы, почти неуправляемы. И это замечательно!

- А не странно ли выходить на одну сцену со своими бывшими учениками?

- Ужасно странно! У меня .много лет назад был любопытный опыт. В спектакле "Мать" - он тогда был "многонаселенным" - заболел артист, исполнявший роль младшего сына. И тогда режиссер спектакля Валерий Персиков пошел на интересный эксперимент - пригласил на эту роль моего родного сына Дениса (ему тогда было столько же лет сколько сыну сценическому). И я вдруг на сцене перестала ощущать Дениса сыном! То есть я собственного сына не могла воспринимать как родного мне человека, я внутренне отторгала его! Как я испугалась... И когда я впервые вышла на одну сцену со своими учениками, очень боялась, что опять начнется внутреннее отторжение. Слава Богу, этого не произошло...

- Когда вы молодой актрисой пришли в Калининскую драму, вы, по старой театральной традиции, в середине сцены прибили пятак на счастье. Нынешнее поколение молодых артистов прибивает свои монетки?

- Не думаю. В нашей семье романтическое отношение к театру - фамильная черта: мои мама и папа служили на театре, мамин дядя был клоуном в цирке. А у сегодняшней театральной молодежи такое романтическое отношение к театру почти исчезло. Хотя паши ребята, как ни странно, по своей натуре - романтики. Возможно, в этом есть и наша заслуга - заслуга их педагогов.

Чтобы сегодня служить на театре, надо его безумно любить, надо быть бесконечно преданным ему, нужно испытывать от него восторг.

Когда я на сцене, меня переполняет счастье. Для настоящего артиста театр сродни храму. Поэтому, наверное, многие артисты перед выходом на сцену крестятся. Так, например, поступаю я, так поступает Даша Плавинская.

- Довольны ли вы своей театральной карьерой?

- Я никак не могу применить к театру понятие карьеры. Нет, я не считаю стремление сделать карьеру чем-то постыдным, наоборот, это стремление должно присутствовать в каждой профессии. Но не в театре. Театр основывается на иных вещах, это все время взлет и падение. Артист - это профессия, в которой не может все идти ровно и гладко. Но своей актерской судьбой я довольна. И если бы у меня появилась возможность изменить ее, я бы никогда этого не сделала.

- И даже не хотели бы перейти в московский театр?

- Нет. В свое время у меня было три очень интересных предложения. Сначала меня пригласил известный ленинградский режиссер Николай Павлович Акимов. Потом я могла бы перейти на работу во МХАТ. А третье предложение поступило от моего педагога Виктора Карловича Манюкова, когда он в Москве организовывал свой театр.

Но меня никогда не интересовала столица. Меня пугает столица. Я глубоко провинциальная актриса. И в этом нет ничего плохого, я горжусь этим. Все большие артисты вышли из провинции. Потому что только здесь мы сохраняем себя, свои сердца и души. Только здесь умеют по-настоящему любить и верить...

Досье "ВТ"

Наина Владимировна Хонина родилась 12 мая 1941 года в Свердловске в семье театральных артистов. Впервые на сцену вышла в 1958 году. В 1966 году окончила Тверское отделение школы-студии МХАТ. Еще студенткой связала свою творческую судьбу с Калининским драматическим театром (ныне Тверской академический театр драмы), на сцене которого сыграла более 100 ролей. Среди них Лариса в "Бесприданнице" Островского, Мария Стюарт а одноименном спектакле по пьесе Шиллера, царица Ирина в "Царе Федоре Ивановиче" Алексея Толстого, Татьяна Марковна в "Обрыве" по мотивам романа Ивана Гончарова. Последняя работа - роль Дульсинеи Бальбоа в спектакле "Эксперименты доктора Ариэля" по пьесе Алехандро Касона "Деревья умирают стоя"

В 1988 году Наине Хониной было присвоено звание народной артистки России.

В свободное время пишет стихи и прозу. Несколько лет назад вышла из печати ее первая книга "Она была актрисою..." В ближайшее время нас ждет знакомство с новым произведением Наины Владимировны "Богема".

Замужем. Муж Евгений Борисов - писатель, сын Денис - тележурналист.

Вече Твери. -2001.- 12 ноября.


© Тверской академический театр драмы, 2003- | dramteatr.info