ТВЕРСКОЙ АКАДЕМИЧЕСКИЙ ТЕАТР ДРАМЫ
ПАВЛЕНКО ЛЮДМИЛА ГЕОРГИЕВНА
ПРЕССА

Людмила ПАВЛЕНКО

НУЖНЫ ЛИ ЗРИТЕЛЮ СТРАДАНИЯ НА СЦЕНЕ?..

После некоторых спектаклей нашего театра зрители покидают зал со странным выражением лица... "Хороший спектакль, но очень тяжелый", - обмолвился кто-то из моих друзей о моноспектакле Наины Хониной "А потом была жизнь". Плачет актриса, плачут зрители. После "Анны Карениной" Наташа Малышева, всхлипнув, пробормотала - Наплакалась..." Те же отзывы, мы, исполнители, слышали шесть назад после "Убьем мужчину". Теперь частенько говорят мне о спектакле "Играем в мужа и жену " :"Хороший, нужный, но ... тяжелый". Это определение - "тяжелый", непрофессиональное с точки зрения критики, кажется весьма точным, когда обычный зритель, не подыскивая слов, пытается выразить то, что чувствует. И иногда закрадывается мысль: ну а нужно ли это? Нужны ли зрителю страдания н сцене? И зачем мы, актеры, душу ими "в клочья рвем"? И кто-то из сидящих в зале знает, чего это стоит?.. Не верю, когда говорят, что актер может трепаться за кулисами за минуту до выхода и, выскочив на сцену, мгновенно перевоплощается. Как правило, этот закулисный треп, выливается в ничего не значащий треп под софитами. Иногда это сходит с рук актеру, оставаясь незаметным для зрителя, но нам-то, "соучастникам" сценического действа, видны нечеткая речь, неточные мизансцены, работа "под себя", на публику, а не на пьесу. Я - за чувство ответственности перед зрителем, И слава Богу, что в нашем театре честно, с полной отдачей работают почти все. И это такое чудо - видеть живые, не застывшие от зажатости глаза партнера, это такое наслаждение - выкладываться полностью, зная, что все работают "на полную катушку". Но... Опять повторюсь - чего же это стоит! Первые два спектакля ''Играем в мужа к жену" мы с Л. Брусиным были хоть выжми. Не от физической нагрузки и не от накала прожекторов, а от нагрузки на психику. Ведь мы живые люди. Премьера - это всегда нервы. А уж если это психологическая драма, да еще на двоих... Я еле доползла после премьеры и в сапогах упала на диван, а потом часа два стонала в голос - сводило судорогой ноги от напряжения. Неприятные подробности нашей "актерской кухни"? Да, конечно. Но открываю эти тайны для тех, кто считает работу актера чем-то вроде прогулки по сцене. Конечно, со временем мы с Л. Брусиным освободились от премьерных ужасов, более разумно распределили психическую нагрузку и, пользуясь закулисным термином, "купаемся в материале". Ушли судороги после спектакля и напряжение до седьмого пота. Но остались слезы, и осталась боль, которую можно вызвать в себе на сцене, лишь чувствуя ее на самом деле. Сыграть боль нельзя... Не знаю я, какие раны бередят в своей душе Наина Хонина, Александр Чуйков, Леонид Брусин.. Знаю лишь, о чем сама думаю с утра до вывода на сцену. Но это знаю только я. Никто и нас не раскрывает и не раскроет этой тайны...

И вот теперь, после таких душещипательных признаний, возвращаюсь к началу раздумий: а кому это нужно и нужно ли вообще? Жизнь и без того так тяжела для большинства из нас. Зачем еще "тяжелые" спектакли? Ведь не мазохисты же мы, чтоб свои раны растравлять и получать от этого наслаждение.

Я никогда не стала бы писать об этих самых размышлениях, если бы наконец не поняла: да, нужно. Нужно! И пришло осознание этого в виде картинки: финал спектакля, поклон, свет в зале и - глаза зрителей, которые теперь ты видишь. В ходе спектакля зал - четвертая стена, мы действуем на сцене, заняты сиюминутным проживанием происходящего, но вот последняя мизансцена, последний луч прожектора, конец ... И только на поклоне ты понимаешь, удалось ли "взять" зал. Глаза зрителей, аплодисменты. Но главное - это глаза. Глаза людей, все переживших вместе с нами. Вместе. Вот почему нужны "тяжелые" спектакли. Они объединяют. Да! Мы были - вместе. Одно целое. Мы вместе пережили эту драму. А если так, то значит, есть надежда. Значит, каждый не одинок. Значит нужно не замыкаться в своей беде, когда она приходит. ''Тяжелые" спектакли - парадокс! - дают надежду, веру в то, что тебе отворят, если ты постучишь, в свой тяжкий час, а он ... Он, увы, никого не минует.

Ради того, чтобы вместе пережить два часа сценической драмы и подарить надежду, что вот это вместе пребудет вечно с нами- ради этого стоит актеру "рвать душу в клочья".

Есть ли один нюанс, одна деталь: для того, чтобы чудо рождения надежды состоялось, актеру нужно вновь и вновь каждый спектакль по-настоящему переживать самые страшные минуты жизни. По-настоящему. Взаправду. Всей душой. Всеми нервами. Болеть болью, накопленной за прожитую жизнь. А иначе ...

В "тяжелые" спектакли не играют. В них просто-напросто от горя умирают и возрождаются от потрясающих глаз зрителей.

Открою тайну: больше всего в этом сезоне я люблю свою роль дамы-экстрасенса в спектакле "Море любви". Никаких слез, страданий и... море аплодисментов. Больше всего в этом сезоне я нервничаю и схожу с ума перед спектаклем ''Играем в мужа к жену". Но .. Эти глаза... Глаза в финале, на поклоне, глаза зрителей ... За это можно все отдать.

Не бойтесь, зрители, "тяжелого" спектакля, мы, актеры, идем на это ради вас. Ради того, чтобы - вместе!

Тверская жизнь. -1996. - 28 февраля.