| |
Георгий ПОНОМАРЕВ ЗА ЧТО ОРДА КАЗНИЛА КНЯЗЯ
1996 Год Михаила Тверского  Русская история на рубеже XIII - XIV веков полна трагизма и славы. Деятельность Тверского князя Михаила Ярославича в области государственного строительства, политики, культуры имеет непреходящее значение. На памятнике "Тысячелетие России" Михаил Ярославич изображен в числе самых выдающихся представителей нации. И как странно слышать порой сейчас: не такой уж он святой! Чего больше в этом - незнания, полузнания или желания быть с "великими на дружеской ноге? Безусловно, факт самопожертвования Тверского князя во имя спасения Отчизны от очередного набега Орды, спасения жизни многих и многих русичей от погромов, пожаров, грабежа, насилия и плена, разумеется, это редчайший факт в мировой истории. Но жизнь Михаила Тверского отмечена и еще одним поступком, который по своему величию и значению становится в ряд с его самопожертвованием. К сожалению, по традиции воздавая должное величию Михаила, говорят только об акте самопожертвования, то есть добровольном приезде на суд в Орду. Но если существовал вызов в Орду, если уже было готово карательное войско и назначен срок его выступления в случае неявки Михаила, значит, в Орде уже было сформировано мнение о безусловной виновности Михаила, и там задали его отказа явиться на суд. Да и сам суд в данном случае представлялся всем и в Орде, и в Твери некоей формальностью для исполнения наказания Михаила или же, в случае его неявки, наказания всего Тверского княжества. Что же совершил Михаил, чего Орда не могла и не хотела простить? К этому подталкивают Михаила и его бояре: "Оклеветан ты у царя, подожди, пока минет гнев его". Но Михаил все же явился на суд и этим вынудил Орду публично предъявить ему обвинения. И эти обвинения, предъявленные Михаилу, сформулированы в "Житии": "Царевы дани не давал, противу посла бился, а княгиню Великого Князя Юрия уморил". Итак, три пункта обвинения. Опровергая первое, Михаил сказал: "Сколько сокровищ давал царю и князьям - все написано", иными словами, на все были оправдательные документы. Но это было традиционное обвинение, которое предъявляли соперники Великим Владимирским Князьям, его было легко предъявить и очень трудно опровергнуть. Источники не сохранили достоверных сведений, подтверждающих это обвинение. По поводу третьего обвинения. Действительно, сестра хана Кончака, жена Юрия, умерла в тверском плену после Бортеневского сражения. Но нужна ли, выгодна ли была эта смерть Михаилу? После Бортенева Кончака могла стать единственным аргументом в Орде: Юрий бросил жену на поле брани и бежал, а Михаил приютил жену соперника со всеми подобающими почестями. Этого не мог не оценить и брат Кончаки хан Узбек. Сам же Михаил отвечает: "На мысли не было делать это". Несмотря на то, что источники не сообщают никаких подробностей (случайно ли?), ставить смерть Кончаки в вину Михаилу представляется малообоснованным. И, наконец, еще одно обвинение: "Противу посла бился!" Оно-то представляется главным и решающим. О нем мы узнаем больше, чем о двух других. Во второй половине 1317 года, когда завязался последний узел трагического конфликта, Московский князь Юрий женился на сестре хана, получил ярлык на Великое княжение и в сопровождении "послов Татарских, сильных зело, именем Кавгадыя и Астрабыла, и Острева" (Патриаршая летопись) двинулся из Орды на Русь, чтобы отобрать у Михаила Великое княжение. Правда, имя Острева есть только в Патриаршей летописи. Имена двух других - Кавгадыя и Астрабыла - упоминаются в Московском, Пискаревском, 'Типографском и Холмогорском летописных сводах . "Князь же Михаиле Ярославич Тверской совещався со князи суздальскыми, и собравшеся со многими силами идоша противу их, и сретоша их у Костромы, и стоаше о Волзе долго время". Практически так же излагает эти события, только чуть более кратко, и Тверская летопись: "В лето 6825 (1317 г.) прииде князь Юрий из Орды приведе с собою посла сильна, имянем Кавгалия, и срете их князь Михаиле у Костромы, а с ним все князи Суздальстии и стояше о Волгу долго время, и сослався с Кавгадием, сступися великаго княжения князь Великий Михаиле Юрию князю, и поидев свою отчину во Тверь, и заложи большой град Кремль..." Невольно возникает несколько вопросов. Мог ли Михаил, которого к тому времени уже стали называть "Великим Князем всея Руси", не знать о женитьбе Юрия и о ярлыке на Великое княжение, выданном в Орде Юрию? Не мог. О чем мог совещаться Михаил с Суздальскими князьями и зачем они вместе пошли к Костроме? Разумеется, только для вооруженного отпора Юрию. И тогда главный вопрос: что же послужило причиной отказа Михаила от сражения и добровольного отказа от Великого Владимирского княжения? Прямого ответа источники не дают. Тогда чего мог не знать Михаил до встречи с Юрием? Ответ напрашивается сам собой: только величину татарского войска сопровождения. И становится понятным длительное стояние у Костромы, и колебания Михаила, и, в конце концов, то решение, о котором сказано выше - уход в Тверь. К сожалению, источники не дают ответа о численности ордынского войска сопровождения. В.С. Борзаковский, например, считает, что это был небольшой отряд, "что-то вроде посольской свиты". Но его аргументация - если "Кавгадый велел дружине своей бросить стяги - не указывает ли на то, что с Кавгадыем была не сильная татарская рать" - представляется весьма слабой. Ибо этим между строк он говорит: татары были непобедимы, и если они побежали с поля боя, значит, их было мало. Но вернемся в 1317 год. В Патриаршей летописи названы три имени в связи с ордынским войском. Разумеется, Кавгадый был общим руководителем. Но вот Астрабыл и Острев? В летопись не могли попасть люди второстепенные, простые члены посольства. Кого мог выделить летописец - общего руководителя, ну и еще военного начальника. Вспомним, что во время одного из самых страшных карательных набегов Орды, так называемой Неврюевой рати, в источниках упоминаются рядом с именем царевича Неврюя имена князей Катьяка и Олабуги (Тверская, Воскресенская и др. летописи). Военным подразделениям Орды, о руководителе которого можно говорить, был "тумен" - 10 тысяч сабель. Хан сам выдал ярлык на Великое княжение Михаилу, и теперь он без объяснения причин посылал Юрия с другим ярлыком. Мог ли рассчитывать хан на безропотное подчинение Михаила? Что могло стать главным аргументом в таком случае? И вообще, что было главным аргументом в политическом споре в средние века, да и сейчас продолжает во многом оставаться? Сила? И, если предположить, что Астрабыл и Острев пришли во главе даже неполных туменов, все равно это значительная сила. Михаил понял, что его провоцируют на открытое сопротивление, которое заранее. было бы обречено на провал. Выступление против ордынского войска - верная смерть, ибо, если бы даже Михаил чудом уцелел, открытое сопротивление Орде было равносильно смертному приговору. Отказ Михаила от сражения был не трусостью, а пониманием жестокой реальности. Правда, в переговорах с Юрием и Кавгадыем Михаил сумел вырвать у них обещание, что за ним остается неприкосновенным Великое Тверское княжение ("Житие"). Войска Суздальских князей после добровольного отказа Михаила от Великого княжения оказались переподчиненными Юрию; без дела стояли и войска Кавгадыя. Их нужно было либо распустить, либо как-то кормить. А значит - военные действия, война. И едва подходит осень, "...Юрий князь с Кавгадыем и с всеми князи Суздальскыми прииде с Костромы к Ростову, от Ростова к Переяславлю и многа зла творяху христианам, а из Переяславля в Дмитров, а из Дмитрова в Клин. В то же время приидоша новгородцы в Торжек на Великого Князя Михаила, в помощь Юрию князю; и стоаше 6 недель в Торжку, ссылающеся с Юрием князем, срекаа срок, како пойти Юрию князю от Волоку, а Новгородцыи от Торжку" (Тверская летопись). Таким образом, оказалось, что на Тверь двинулись одновременно с запада - новгородцы, а с востока - соединенные ордынско-московские войска. Силы были слишком неравны. Началось методическое разорение тверской земли, которое, естественно, должно было закончиться осадой и штурмом Твери. И поскольку руки Юрия уже были обагрены кровью плененного Рязанского князя Константина, который был тайно умерщвлен в Москве, можно было ожидать, что Юрий и Кавгадый, нарушив слово, данное Михаилу в Костроме, при удобном случае не остановятся и перед крайними мерами. Был ли у Михаила выход из этой западни? Да, был. Он мог спрятать семью, оставить защищать Тверь воевод во главе со старшим сыном Дмитрием, а сам броситься в Орду, пасть на колени перед ханом, молить о пощаде и, если не вернуть Великое княжение, то относительно гарантированно сохранить жизнь себе и семье. И никто его бы не осудил, он был бы не первым и не последним из тех, кто подобным образом спасал свою жизнь. В конце концов, Михаил мог, укрывшись за стенами кремля, изготовиться к длительной осаде, которая, скорее всего, могла закончиться пусть и унизительным, но все же миром. Михаил выбирает третий путь. После того, как Юрий и Кавгадый, нарушив слово, данное в Костроме, вторглись в пределы Тверского княжества, Михаил получает нравственную основу для своих действий. Он решает показать всем русичам, всему миру, что честь и достоинство существуют, что люди, стоящие на коленях, только тогда станут народом, когда поднимутся с колен, возьмут меч и защитят свои честь, достоинство и свободу. Михаил понимал, что даже своим поражением он бросит вызов Орде. И, скорее всего, Тверской князь обдуманно, еще до битвы принял решение заплатить за возможную свою победу не Тверским княжеством, а собственной жизнью. Высокая идея гибели "за друга своя" была родовой традицией для Михаила. Ведь Михаил по материнской линии - правнук Михаила Черниговского (Ксения -дочь Юрия Тарусского - сына Михаила Черниговского), а жена Михаила Тверского Анна - праправнучка Михаила Черниговского через его дочь, Марию святую. Михаил Черниговский, отказавшийся в Орде от выполнения языческих обрядов и погибший за веру православную, не мог не служить для правнука нравственным примером. Конечно, в Тверском княжеском доме почитали культ Михаила Черниговского, кстати, тоже канонизированного Русской Православной церковью. И была победа. Блестящая победа... "И бысть сеча велика, и пособи Бог великому князю Михаилу Ярославичу (Тверская летопись). Да, были до этого и после многочисленные стычки русичей с ордынцами, бывало, русичи с позором выгоняли ордынских баскаков из города. Но такое было впервые. Упомянем еще об одной ошибке историков Твери. Как бы закрывая глаза на блестящее исследование В. Кучкина, нашедшего наиболее древний список "Жития", на который и следует ориентироваться, эти исследователи абсолютизируют фразу из поздней Патриаршей летописи о том, что "се же бысть... в вечернюю годину". На этой "вечерней године" делаются далеко идущие выводы о кратковременности и незначительности Бортеневского сражения. Но, во-первых, в контексте Патриаршей летописи трудно сказать, к чему относится "вечерняя година": к самому ли сражению или только к отступлению Кавгадыя, а, во-вторых, ни в одном варианте "Жития" - ни в Тверском, ни в Рогожском, ни в прочих источниках этого упоминания нет. Так что у тех, кто пытается приуменьшить масштабы битвы, умалить ее значение, отпадает этот аргумент. Можно ответить и на изначально поставленный вопрос: Михаил Ярославич Тверской был казнен в Орде за то, что после длительного периода политики умиротворения Орды решился на открытое вооруженное сопротивление и заставил бежать с поля боя ордынскую конницу, развеяв миф о ее непобедимости. Думаю, именно этим вызвано столь длительное целых 25 дней истязание Михаила. Его, закованного в цепи, с пыточной колодой на шее вытаскивали на базарный торг, на котором собирались купцы и послы со всего мира, на всеобщее посрамление. Орде было важно публично, перед всем миром унизить Великого Князя всея Руси, растоптать его достоинство, дабы устрашить и предотвратить дальнейшее сопротивление. Вот почему главное обвинение было как бы затушевано такими нелепыми, как сокрытие дани и смерть Кончаки. Орде хотелось бы вытравить саму память о Бортеневе, о своем позоре. Конечно, эту битву при Бортеневе нельзя ни по масштабам, ни по значению равнять с битвой на р. Воже, тем более с Куликовской битвой. Но 22 декабря 1317 г., в 40 верстах от Твери под Бортеневом русские мужики под руководством талантливого полководца заставили непобедимую доселе ордынскую конницу бежать с поля боя. И не случайно через 10 лет в 1327 году именно тверские мужики подняли самое крупное антиордынское восстание, уничтожив полностью татарский гарнизон в Твери. И народный эпос донес эти события до нас в "Песне о Щелкане Дудентьевиче". И пусть Московский, а не Тверской князь привел русские полки в конце концов на поле Куликово, но русичи не должны забывать, что первый, которому всегда труднее, кто обнажил победоносный меч против Орды, был Тверской князь Михаиле Ярославич. Это был подвиг, равный последующему, - подвигу самопожертвования "за други своя".
Вече Твери. - 1995.- 15 июня. | |
